Серые стены замка снова заслужили луч света, которым была Ольха. Ее рыжие локоны опять мерно раскачивались, внося контраст в строгие стены цитадели. Когда-то это строение называли прекрасным, а теперь оно опостылело коннетабелю, верно говорят – птице противна даже золотая клетка. Она быстро прошла в его покои и закрыла за собой двери, словно стараясь скрыть от него свою печаль. Бесполезно, за это время они так близко узнали друг друга, что поутру знали мысли друг друга лучше, чем свои. Несмотря ни на что друг для друга они были очень простыми людьми, понятными как открытая книга. За окном гулял ветер, словно призывая Лису к дальней дороге, набиваясь в попутчики и донося до нее далекие звуки из родных земель. Ее волосы развевались на фоне открытого окна, а грудь почти не вздымалась для нового вдоха, словно она боялась. Боялась любым неправильным движением, громким вздохом испортить момент. Кабай же стоял в дверях и наблюдал за своей гостьей, стараясь запечатлеть каждую малейшую деталь ее образа. Он действительно мог вылепить ее с закрытыми глазами, если бы был скульптором, написать без натуры, если бы был художником. Но он был воином, призванным не творить, а разрушать уже сотворенное. И отчего так загорелись ладони и появилось столь явное желание положить руку на рукоять сабли, бывшей до этого момента единственной поистине верной подругой? Она еще не ушла, а сердце коннетабеля снова рвалось в бой. Теперь в войне его пламенная натура старалась найти не только успокоение и забвение о своем долге, но и любви, которая, судя по всему, не грозила быть счастливой.
«Я выжгу весь Шадд, если ты не вернешься», - пообещал Кабай, посмотрев ей в затылок. «Разрушу каждый дом, сожгу каждый колос, оставив на месте Дома вечное пепелище, чтобы каждый знал, что не вправе отобрать тебя у меня», - лицо Волка было как никогда серьезным. Заперев дверь, он сел рядом с ней. Они пропустили обед, то же самое было и с ужином, полководец вышел из комнаты только один раз, чтобы войти в кухню наспех скидывая в сумку всю еду, что мог найти. Правду говорят о гостеприимстве лорни, но самым гостеприимным оказался военачальник, который завернул в сумку даже рыбу, предназначенную для своего лорда. Вернувшись воин положил припасы рядом с девушкой, которая вошла в его жизнь воровкой, а теперь могла бы стать хозяйкой всего, что имел второй человек Рейнира. Там, за окном, за густыми лесами и обширными полями восточного Дома был целый мир. И воитель готов был подарить его Ольхе, если она попросит. Но она была слишком скромной для того, чтобы просить о таких подарках. Так наступила ночь, луна наблюдала за ними, наполовину скрывшись за облаками. Из замка они вышли втроем, Кабай взял с собой коня, которого так не любила рыжеволосая. Они прошли пешком пару деревень, перед тем как остановиться и посмотреть друг другу в глаза. Коннетабель как в последний раз прильнул к ее губам, вкладывая в объятия все, что творилось в его бунтарской душе. В один момент, осознавая, что если не отпустит ее сейчас, то не сделает этого никогда Кабай отпрянул от женщины. Кивнув ей напоследок он вскочил в седло и поскакал прочь что есть мочи. Но ветер уже не развевал печали. Вместо этого он предательски приносил запах ее волос и слова признания, унесенные еще утром. И лишь когда на горизонте снова показались стены замка воин тихо ответил: «я тоже тебя люблю».