1270 год, месяц агни, 12 число.
Раннее утро.
— Кто она?
Рил с изумлением поглядел на брата. Мало того, что старший сын болтливой Рит едва не повалил его с ног своим дружеским тычком в плечо, так ещё и вопрос задал настолько отвлечённый от всего того, о чём размышлял Рилерд, что сориентироваться сразу у него не было никакой возможности.
Подозревает что-то. Беспокоится. Выдумывает. Пожалуй, и правильно, что предполагает женщину, так хотя бы мать в известность не поставит. А и поставит — она рада будет. Ей всё ещё хочется девочку, а не дочь, так внучку.
Рилерд пожал плечами, мотнул головой в знак того, что не териново это собачье дело о ком грезит его брат и снова взглянул вниз, на площадь. Там, в жирной пыли у коновязи игрались дети, пока мать с ожесточением воина, отстаивающего родину, торговалась с покупателем за вилок лежалой капусты. Терин глядел в ту же сторону, но не видел ничего достойного внимания. Обычная сварливая баба, обычная лошадь со стёртыми до белизны плечами, обычные дети. Мальчишки-трёхлетки кидают в круг камешки-голыши, девчонка — по виду, старшая сестра - чертит прутиком каракули.
Терин не маг, но даже окончи он Академию, ему вряд ли открылось бы то же, от чего не мог оторвать взгляда Рилерд. Девочка, бездумно проводя чёрточки как боги на душу положат, или же в неудачной попытке придать рисунку сходство с кошкой, матерью или ещё каким знакомым предметом, безошибочно выводила на земле горящие неземным огнём слова.
Те же слова, что были во сне. Только их, да ещё торжествующий высокий голос, восклицающий «Нашёлся! Нашёлся!» помнил Рил из того сновидения. Но не этот голос преследовал его третий день. Руны.
— Так что, любезная Агнесс забыта? Или это она вдохновляет твой... талант на полёт?
Рилерд поймал себя на том, что снова прикипел взглядом к бесовской надписи. Нехорошо. Ведь не в одной книге сказано: научись жить так, словно он не зовёт, и рано или поздно зов прекратится. Как глуп он был тогда, когда посчитал, что это просто.
Сделав над собой усилие, Рил отлип от перил галереи. В праздничный день с этого места знатные господа могли наблюдать за потехами без риска окунуться в простонародные запахи и столпотворение. В иное же время молодые люди, вроде того же Рилерда, любили следить с «высоких» мест за спешащими или же просто прогуливающимися женщинами. То-то Терин и удивился, обнаружив предметом интереса Рилерда худую замарашку, ещё и в школу не определённую.
— Не мешай, — в притворном возмущении сказал Рил, возвращая брату его тычок.
— Ага, не мешай. Не мешай тебе, ты тут до Зимней Свадьбы проторчишь. Пойдём, пока ты ещё какую красотку с молоком на губах себе не присмотрел.
С этими словами Терин взвалил на спину мешок, так легко, словно набит он был хлопком. Рилерд, окинув прощальным взглядом площадь, вскинул на плечи второй мешок и зашагал за братом. Мать, как обычно, в приготовлениях к зиме, заметила недостачу гречи, и немедленно погнала сыновей сию недостачу восполнять. И тут будь ты хоть бард, хоть золотых дел мастер, а будь добр тащись на рынок. Поразмыслив, скотину братья решили не брать, благо силой оба были не обижены.
Но даже под тяжестью мешка, вовсе не хлопком нагруженного, из головы Рилерда не шли пылающие руны. Как он ни силился их прогнать, они лишь с большим ехидством вставали перед глазами. И Терин уже стал замечать.
Ну всё, только всерьёз начать себя жалеть не хватало. Рил поймал косой взгляд брата, рассмеялся и продекламировал, соизмеряя ритм с шагом:

Среди бесчиленных светил
Я вольно выбрал мир наш строгий,
И в этом мире полюбил
Одни весёлые дороги.

— Странный ты сегодня, — подозрительно фыркнул Терин, но по всему было видно, что от сердца у него отлегло. С чего он завёлся, интересно было бы знать.
— И стихи у тебя сегодня дурацкие, — довершил оттаявший брат, за что немедленно огрёб бы по шее, но стоит отпустить руку с мешка, и взваливать его потом придётся заново. Не стоила мелочное воздаяние таких жертв. Пришлось огрызаться словесно:
— Выдумай лучше. Глядишь, и тебя в цитадель пригласят.
Стало, как будто бы, легче. Спасибо, брат.

Из дома, отговорившись необходимостью появиться в цитадели пред очи блистательного лорда, Рил сбежал, даже за стол не присев. Пусть Терин несёт что угодно про новую даму сердца своего брата-поэта, он в кои-то веки не будет совсем не прав.
Рил на ходу запустил пальцы за пояс. Под грубыми от прикосновения струн пальцами скользнули цветные камешки бус. Будет ли достаточно для извинения?
Прошлой ночью, отчаявшись найти забвение в выпивке, Рилерд постучался в двери "любезной" Агнесс, будь Терин трижды неладен со своими прилипчивыми эпитетами. Ладного менестреля милая вдова принимала особенно тепло, вернее всего, особенно оценивая его способность заявиться без предупреждения и глубокой ночью. Хмельной Рил и рад был бы утонуть в кипящем котле её объятий, но огонёк свечи, отражённый в её глазах, сложился в знакомые ужасающие руны.
Рилерд пришёл в себя у отчего дома, одетый, трзвый и переполненный ужасом. Что чувствовала вдова оставалось только догадываться. Или выяснить.
Прикинув, что он и в самом деле успеет забежать покаяться, Рилерд тяжело вздохнул. В желудке зашевелился холодный комок, будто мать всё-таки сумела впихнуть в младшего сына еду, и состояла она исключиетельно из живых змей. Но этот страх отчего-то не вязался с вдовой. Было страшно, но от чего-то иного.
— Ну нет. Не дождёшься, — зло бросил Рилерд переливающимся на клетчатой ткани, выставленной на прилавке, рунам и зашагал в сторону знакомого дома.

Библиотека »

Отредактировано Рилерд Кевальд (2013-06-03 15:45:17)