Комнаты Доминика и Даниэля
1270 год. 15 число месяца агни. Утро.
Бессейра проснулась рано. Несмотря на то, что спала то и недолго. Пару часов. Проснулась-то она рано. А вот вставать не хотелось. Женщина лежала минут десять, вглядываясь в потолок, и думала. Думала. Думала.
– Иолана! – тишину, такую обычную в столь ранний час, нарушил крик Бэсс. – Неси платье!
Минута. Две. Нет ответа. Не слышно быстрых шагов за дверью. И не открыла ворчливая Иолана дверь в комнату Бессейры с платьем в руках.
– Иолана!
Молчание было ответом.
– Спит, что ли? – удивленно спросила саму себя Бэсс, поднимаясь с постели.
Встала, запутавшись в одеяле и чуть не упав. Сделала пару шагов и вдруг ощутила себя такой беспомощной. Ведь каждое утро. Почти в одно и то же время Иолана приходила к своей хозяйке. Помогала ей умыться, одеться, причесаться. И ворчала. Ворчала. Что опять хозяйка ни свет, ни заря вскочила. Что опять не позавтракает и будет полдня, а то и весь ходить голодной. Ворчание всегда раздражало Бессейру. Но сейчас она была больше рада ему, чем звенящей тишине.
Женщина открыла дверь, огляделась в пустом и плохо освященном коридоре.
«Какая из дверей – дверь в комнату Иоланы?»
Она бы и дальше так стояла, но одна из дверей открылась. А в проеме, загораживая свет, лившийся из окон комнаты, стояла служанка.
– Не нужно кричать. Я всё слышу.
– Но ты не откликнулась. Хотя прошло пять минут.
Иолана вздохнула, скрестила руки на груди и облокотилась на дверной косяк.
– Я ухожу, госпожа Руд. Возвращаюсь обратно в Энгар.
То, что сказала Иолана, удивило наставницу Доминика. Она некоторое время устала, открыв рот, пока не нашла сил в себе произнести:
– Но... ты не можешь... – сказала женщина удивленно и немного обиженно.
– Не могу? Это вы без меня не можете. – Взгляд у Иоланы был недобрым. Голос холодным и звенел будто сталь. Недовольна. И как это раньше Бессейра не замечала?
– Да, – вдруг для Бэсс стало многое ясно. Но слишком поздно. – Без тебя я беспомощно словно дитя. Но ты же знаешь меня! – Она вскинула голову, голос был полон возмущения. – Лучше, чем многие. Мы жили долгие годы в мире. Почему раньше, раньше ты не вела себя так?
– Вы бы всё равно не заметили, – взгляд был таким же недовольным, но говорила служанка уже чуть мягче.
– Хорошо. Уезжай. Держать не стану.
Бессейра злилась. Она редко доходила до такого состояния. И каждый раз не удавалось себя особо контролировать. Могла сказать всё, что угодно. И говорила. Не задумываясь о последствиях.
– Благодарю, – только и сказала служанка.
Иолана поклонилась и захлопнула дверь.
«Ну что ж... Теперь я сама по себе. Но как? И ведь так хотелось в город...»

С тихой бранью, порванными лентами от платья, парой сломанных щеток для волос она всё-таки сумела. Сделала. Впервые за долгие годы. Сама. Оделась. И причесалась. Результат… был далек от идеала. Но платье − чистое, без дыр, хоть и немного помятое, а волосы более меня аккуратно уложены в низкий пучок.
– Ну и ладно... Сами обойдемся. Как-нибудь, – ворчала под нос Бессейра, собирая сумку, чтобы отправиться в город. Отказаться от этой затеи из-за капризов служанки? Вот еще.
Когда женщина уже почти покинула территорию цитадели, ее догнал телохранитель. Очень стараясь быть вежливым, в мягкой форме напомнил ей о том, что он обязан ее сопровождать, если ей вздумается посетить земли за пределами цитадели. Спорить с ним Бэсс не стала. И они отправились вместе на прогулку. Хотя целью наставницы Доминика было не хорошо и весело провести время, а посещение пары книжных лавок.

– Послушайте меня, мне не нужны фрукты. Не нужны ваши овощи, – держа тяжелую сумку с книгами, говорила Бэсс уличному торговцу. – Мне нужно, чтобы вы мне ответили на вопрос.
– Покупай или убирайся! – отвечал ей старый аридарец и тряс прямо перед носом у женщины то ли редисом, то ли брюквой. Бэсс так и не поняла что это.
– Уболтал, уболтал.
Она устало вздохнула, полезла в сумку за деньгами, покопалась там немного, переворачивая купленные книги, и с победным возгласом достала монету.
– Давай свою брюкву и скажи мне, наконец-то...
– Это редис! – возмутился мужичок, но монета тут же исчезла в его карманах.
– Скажи мне уже, где находится книжная лавка господина Годрика? – уныло глянув на редис, продолжила женщина.
– Иди налево, потом туда, потом повернешь у статуи на северо-запад... – размахивая руками, объяснял продавец овощей и фруктов.
– Да ты издеваешься?! Как по-твоему я это всё запомню?
Женщина вновь полезла в сумку и достала оттуда смятый лист и кусок угля, которым удобно было что-то быстро чертить, если приходила в голову неожиданно новая формула.
– На! Нарисуй мне! – потребовала она и вручила аридарцу лист с углем.
– Вот еще. Сама и рисуй. Тебе же надо, – он фыркнул, чем вызвал желание у женщины ударить его чем-нибудь. Например, редисом. Уже валявшийся у нее под ногами.
– Где ж я рисовать буду? – задумчиво спросила Бэсс, ни к кому конкретно не обращаясь. На весу было сложно. Да, и был шанс порвать тонкую бумагу. А стола поблизости нет. Женщина оглянулась, заметила скучавшего всё это время телохранителя, и тут же появилась идея.
– Держите! – она вручила Адриану свою сумку и положила лист бумаги на его спину. Даже разрешения не спросив. – Ну, говори, где там лавка?..

– Ради всех богов, прекратите, – телохранитель был весьма недоволен. – Я знаю где ваша лавка.
– Эээ?.. – изумленно вопросила Бэсс, забыв закрыть рот.
– Вы не спрашивали.
– Логично, – только и смогла она добавить. Затем подняла сумку с земли и пошла вперед. Только в верном ли направлении? – Ну, так показывайте. Куда идти?
Адриан не стал заставлять Бессейру долго ждать и направился к лавке. А она думала, думала и старалась не отставать. В принципе, с ее-то манерой передвигаться, это было не так уж и сложно.
– Слушайте, – говорила она на ходу. – Я думала вы просто молча будете за мной ходить. Признайтесь, я же вижу. Вам не нравится моя компания. Ну, ничего удивительного в этом нет. Даже моя служанка от меня отвернулась. Сбежала. А ведь так давно служила у меня.
Бессейра печально вздохнула. Уход Иоланы о многом заставил ее задуматься. Стать чуть внимательней по отношению к другим. Но до понимания женщине было еще далеко. Сложно понимать других, когда обычные человечные проявления чувств были чуждыми для нее.

Лавка Годрика была недалеко от лотка торговца овощами. И представляла собой весьма приметное и интересное здание с вывеской, где было большими буквами написано:
«Книжная лавка господина Годрика».
Название весьма длинное, но вряд ли бы ее не заметила Бэсс, будь она внимательней и даже если просто гуляла по городу.
– Спасибо, – сказала наставница Доминика Адриану и вошла в лавку. – Господин... Годрик, – начала она прямо с порога и тут же осеклась, заметив толпу не очень дружелюбных ребят, которые явно намеревались совершить что-то ужасное с бедным владельцем лавки. Один из них держал Годрика за ворот рубахи, а другие с самым мрачным видом, держали в руках дубинки. – Эм... Мы не помешали? Если так, то лучше я зайду в следующий раз.

Отредактировано Бессейра Руд (2013-10-07 10:33:07)

Адриан не ответил магессе, но на секунду задержал на ней внимательный взгляд. Суть её требований ускользала от него, и, признаться, у него не было желания прилагать усилия и ловить её за скользкий хвост. Он и собирался следовать за женщиной молча, но лучше ощущать себя проводником, чем пюпитром, с этим даже собака согласится. Вот только Бессейре растолковывать это Адриан не собирался, в его обязанности это не входило, да и бесполезно, если судить по беглой служанке. Последнюю телохранитель не мог осуждать, хотя тяжёлый вздох магессы и сделал попытку поколебать его отстранённое одобрение поступка прислужницы.
Оставшуюся часть дороги шли молча. Адриан умело прокладывал им обоим путь, когда на пути возникала особенно привлекательная для зевак лавчонка. В Кас-Талиаре людей, кажется, даже живой мантикорой не удивишь, всё видели и всему подивиться успели, да честным торгашам всё одно на что-то жить надо, и жить хорошо. Вот и появляются в торговых рядах диковины одна другой хлеще, привлекая людей и карманников. Мальчишки-щипачи, завидев Адриана, по широкой дуге обходили его и его спутницу. Один, помладше, потянулся было к поясу Бессейры, раз уж руки госпожи были заняты сумкой. Несколько секунд спустя малец остался за спиной магессы, потирая больную руку, а старший товарищ что-то толковал ему, время от времени добавляя убедительности словам путём подзатыльников.
Адриан этой встрече не придал ни малейшего значения. Но вот от следующей так легко отмахнуться уже было нельзя. Дубинка - это не спрятанное в ладошке лезвие, только и годное для того, чтобы перерубать поясное крепление кошелька, да и ладошки у громил были ого-ого.
Адриан сделал плавное движение и оказался между магессой и дружеской беседой старых друзей. Все действующие лица были бывшему стражнику хорошо знакомы и большей частью смутно противны, но тем спокойнее и увереннее был его вид, когда он оглядывал всех присутствующих.
Стоило бы согласиться с магессой, да увести её отсюда подальше от греха. Но у хозяина лавки были глаза престарелого верблюда, у его дочери, которой по счаcтью здесь не было, - губы слаще сахара, а у мордоворотов - трусоватый голова, никогда не совавшийся в прямые стычки со стражей.
- Господа уже уходят. Так ведь? - дружелюбно улыбнулся Адриан тому верзиле, что держал господина Годрика за грудки.

Данмар. Через север Аридара
29 число месяца агни, 1270 год.
Перед рассветом.
Они приехали в Кас-Талиар, когда лучи солнца только-только коснулись каменных стен домов знати и обычных жителей столицы, когда широкие улицы города были еще пусты. Не ходили вдоль аллей с высокими деревьями, не зазывали торговцы и лавочники на рыночной площади покупателей, расхваливая свой товар и обещая скидку любому, кто захочет что-то у них приобрести. Не было здесь и детишек, которые изредка прогуливали школьные занятия и глазели на диковинные товары из Энгара. Город все еще спал. И никто не видел трех всадников, ехавшим по длинной улице к цитадели Кас-Талиара. Но даже, если бы кто-то заметил ехавших неспешно людей, вряд ли решил, что этот усталый юноша – наследник Кас-Талиара. За то время, что провел Доминик вдали от дома, он изменился. В лучшую или худшую сторону, Эрцо не знал. Но иногда во время их путешествия по северу Аридара, видя неестественную бледность мессира, чувствуя его непроходимую усталость, демон задумывался о том, что не следовало забывать, что Доминик – человек. Совсем юный. Мальчишка. И всё эти трудности, испытания влияли на него не слишком благотворно. Нужно было остановить Доминика в самом начале. Убедить не затевать всё это. Но Эрцо не стал тогда, не будет и теперь говорить свои сомнения вслух. Тем более, наверняка наследник всё и так знал. Эрцо никогда не прятал от него свои мысли и чувства. Но всё же... некоторые вещи следовало говорить вслух.
– Милорд, – начал Эрцо и покосился на Каделя. Несмотря на совместное путешествие и возможность убедиться, что тот не думает ничего дурного о Доминике, а уж тем более не собирается ему навредить, демон по-прежнему недолюбливал оракула. – Вы изменились, – продолжил после некоторой паузы, посмотрев уже на юного лорда. – Но ваш отец вряд ли. И возвращаться в цитадель – ошибка. Следовало отправится в Энгар. Как вы и собирались. Меллари Нардер нам помогает. Но сколько это будет продолжаться? Это слишком глупо. Доверять жизнь тому, кто при необходимости продаст родную мать. – Эрцо покачал головой.
Нардеру он доверял даже меньше, чем Каделю. Но если тут не давала здрово рассуждать демоническая паранойя и недоверие ко всем людям в принципе, то с Меллари... Меллари был скользкий и опасный тип. Хорош и успешен в любом деле, это Эрцо признавал. Но интуиция подсказывала, что ничего доброго от Меллари ждать нельзя. И когда тот поймет, что выгоднее продать Доминика, то выдаст все его планы Медерику Кас-Талиару. 
– Мы рискуем с самого начала. А сейчас сами отправляемся в пасть льва. Мессир, – демон вдруг остановил коня. – Прошу вас... вернемся в Данмар. У меня есть люди, которые не связаны с Меллари Нардером. Они помогут нам уплыть в Девирр.
Цитадель

Из Данмара через северные земли Аридара
29 число месяца агни, 1270 год.
На рассвете.
Неспешный шаг и мерное покачивание в седле готовы были разморить, утянуть в липкую дрёму. Казалось бы, и сонная атмосфера утреннего города располагала, и усталое тело только и грезило крохой случайного отдыха, но Кадель упрямо не подпускал предательскую сонливость. Чтобы отвлечься, подставлял прохладному ветру лицо и незаметно принюхивался к аромату свежей сдобы, вплетенному в него прозрачной лентой. К такому далекому, размытому расстоянием. Должно быть, это из булочной через улицу отсюда – её хозяин всегда вставал наравне с рассветными сумерками, опережая зарю. И тогда с первыми солнечными лучами, в разные стороны от пекарни, начинал стелиться одуряющий запах выпечки, способный сманить даже сытого.
Что уж говорить про голодного оракула. А голод, как известно, верный враг сну, оттого Кадель так отчаянно и цеплялся за этот неясный аромат съестного, дразня злую пустоту в желудке.
Цитадель становилась всё ближе, а вместе с тем в душе словно натягивалась тугая струна. Что это было: тревога, волнение или собственное банальное нежелание возвращаться туда, с чем уже успел попрощаться? Какая бы ни была причина, разбуженные ею ощущения были на редкость гадостными. И обострялись они при взгляде на цитадель, что сейчас высилась над городом на манер сказочного дворца из легенды, подсвеченного нежным утренним солнцем. Красиво. Но оракул, неотрывно глядевший на замок, был недоволен, угрюм и вряд ли наслаждался изысканной красотой аридарской архитектуры.
Прозвучавший голос демона, а именно, мелькнувшая в нём нерешительность, заставили отвлечься. Кадель чуть вздернул бровь, слегка удивленный предложением Эрцо отправиться в Энгар, но после был вынужден согласиться с частью сказанного. Только ворчливый внутренний голос почему-то пытался всячески это отвергнуть. Что-то смутно не нравилось, не устраивало, а когда телохранитель Доминика остановился и таки высказал то, к чему осторожно подводил весь этот разговор, Кадель понял…
Он не разделял сомнений, терзавших демона.
После рискованной игры со смертью, завершившейся их победой, все мысли, способные пошатнуть уверенность в задуманном молодым лордом, исчезли за ненадобностью. Кадель убедился, что Доминик твердо знает что делает. Более того, он отчетливо видит не только свою цель, но и все подходы к ней, что дарит кое-какие гарантии. Даже уставший, вымотанный до нездоровой серости, юный потомок правящей семьи не откажется от своих намерений, не повернет и не станет искать иной, обходной путь.
И ответ Доминика стал лишним тому подтверждением. Оракул опустил голову, пряча усмешку – наверное, пора перестать воспринимать его совсем юным мальчишкой, внутренней силы у того хватит и на двух взрослых мужчин, − и, коротко глянув на Эрцо, ударил коня пятками.

Храм
23 число агни, 1270
полдень

Здравый смысл. В цитадели тоже все было окружено здравым смыслом и тем, что правильно, продуманно и тщательно взвешенно. Это не тяготило её, скорее удивляло. Заставляло по иному смотреть на мир, утверждаясь в мысли, насколько люди разные и в то же время похожие. Ведь даже женщины в правящей семье были скупы на простые человеческие эмоции и желания. Какой смысл в утреннем поцелуе? Какая польза от искренней улыбки? Что ты приобретешь, кроме росчерков зелени на новое платье и песка в туфлях, проведя весь вечер на берегу озера в саду? А какой была жена Медерика?
– Не бойся это не так страшно, как если бы это была какая-нибудь мертвая кошка с пустым ведром. – Пошутил наставник, пытаясь отвлечь её от суеверных страхов, о которых девушка уже успела позабыть.
– Или кошка в ведре. – Ответила Лиз. Ей отчего-то вспомнилось, как по весне в озере деревенские топят новорожденных слепых котят, которые доверчиво тычутся им в ладони.
Самюэль снова воззвал к здравому смыслу, увлекая Элизабет за собой и переводя разговор в другое русло.
– Расскажи лучше, кем бы ты хотела стать в будущем? Я по себе знаю, подростки любят об этот рассказывать.
Девушка улыбнулась, задумчиво переводя взгляд на все ещё хмурое небо.
– Я? – Никто никогда не интересовался у Элизабет о её желаниях… скорее обычным делом было слышать то, чего хотят от неё. Что она должна. Что от неё требуется.
«Чего бы ты хотела?»
Элизабет хотела бы босиком по росе… ловить на ладони теплые капли летнего дождя. Платье без корсета и чтобы можно было в любое время ходить купаться. Чтобы за то, что уехала на прогулку без сопровождения и лошадь оступилась, не выгоняли из родного дома. Чтобы зимою снег, а осенью листья желтые и свет сквозь кроны становится ажурным и прозрачным.
Только наставник спрашивал весьма конкретно. Кем бы она хотела стать. Но она хотела всего лишь оставаться собой. Если бы о том же спросил отец или, например, сам Лорд, Лиз скрестила бы руки на спине и, покачиваясь на каблучках, тщательно подбирая слова, рассказала бы вдохновенно и проникновенно, как она хочет стать кому-нибудь самой хорошей женой и преданной своему Дому леди. Она бы мечтательно улыбнулись и… ей поверили. Только Медерик бы, наверное, не поверил. Замолчал бы и отвернулся. А ей оставалось хмуриться и думать, какие мысли роятся в его светловолосой голове.
– Я бы хотела стать… артисткой. – Внезапно сказала Лиз, уверенно и твердо глядя впереди себя. Будто бы на разношерстный люд улиц, а в самом деле – мимо и сквозь. – Это, конечно, не для леди, в чьих жилах течет древняя кровь правящей семьи. Но так здорово, наверное, примерять на себя чужие жизни, чужие судьбы, разные характеры. Это совсем не то, что вы хотели услышать, наставник Самюэль? Во мне все равно нет никаких талантов и особенных устремлений.
Она пожала плечами и улыбнулась, повернувшись к наставнику. Но через мгновение с грустью подумала, что нет смысла думать о том, кем становиться, потому что в следующее мгновение жизнь может оборваться нелепо и случайно.

Отредактировано Элизабет Кас-Талиар (2014-04-08 13:34:14)