Улицы города
1270 год. 22 число месяца агни.
Первая половина дня.

Даниэль несколько дней не видел брата. На все расспросы Логан отвечал что Доминик занимается и что он очень занят. Со старшим братом Даниэля это случалось, и когда он действительно был занят, братья не виделись неделями. Так что, младшему приходилось просто смириться с этим. Все, что произошло за эти дни, сам Даниэль описал бы: «просто будни». Но что для наследника Кас-Талиара будни, для обычного молодого человека – время, проведенное в сумасшедших приключениях и наполненные охотой и погонями за дикими зверями.
Это утро началось как и все другие. Ранняя прогулка на коне, занятия в храме. Договоренность о прогулке с Элизабет и ее подругой, заставила увильнуть от вечерних занятий, и он вернулся в Цитадель в первой половине дня. Впрочем, на это никто не обратил особого внимания. Частично занятия были прерваны еще и из-за того, что отец вернулся в Кас-Талиар.
Для простого жителя увидеть возвращение лорда в цитадель – было чем-то необычным. Центральную площадь, где открылся портал, оцепили всадники стражи, удерживая любопытных на почтительном расстоянии. И когда из портала появился эскорт на белоснежных аридарских скакунах, вся площадь огласилась восторженными криками, а под ноги лошадей полетели цветы и розовые лепестки. Мальчишки гурьбой провожали процессию до самых ворот цитадели.
Даниэль опомнился только тогда, когда за последним всадником с грохотом опустилась железная решетка. Понимая, что опаздывает, он торопливо бросился в парк, не забыв заскочить в оружейную за луком и на кухню за ароматными булочками, угощать которыми девчонок было одно удовольствие. Они восторженно пищали и смотрели на Даниэля, как на героя. Во всяком случае, так ему казалось. Особенно подруга Элизабет, имя которой он постоянно забывал. Несколько выстрелов по мишени, и Даниэль уже таял в лучах заслуженной славы. А когда на стрельбище неожиданно появился Доминик, Даниэль понял, что вот он! Его звездный час!
– А еще я могу стрелять вслепую, – важно кивнув, сообщил он девчонкам.
«Ты ведь, поможешь?» – мысленно вопросил он у старшего брата, так кстати появившегося в пределах досягаемости.

Нехорошие предчувствия не обманули Дороти, а вот Лиз… Наверное, она слишком увлеклась собственными проблемами и мыслями, чтобы заподозрить в мальчишеских шалостях что-то неладное.
За долю секунды до первого выстрела Элизабет все же поняла, что сейчас произойдет… осознала с такой мучительной напряженностью, что перехватило дыхание и сердце гулко стукнулось о ребра. Её взгляд, в отличие от Даниэля, не был закрыт черной лентой, поэтому Элизабет видела все с потрясающей четкостью. Она шагнула вперед, удивленно распахнув глаза, чтобы схватить стрелка за руку и остановить. Но судьба вершит свои дела быстро, размеренно и четко, с хладнокровной педантичностью палача. Воздух задрожал от ментальной волны небывалой мощи, едва не сбив её с ног. Проникая в каждую клеточку её тела. Лиз показалось, что это она сейчас умрет. Хотя Доминик был ещё жив, и его можно было спасти.
Когда девушка пробралась сквозь внезапно замедлившийся ход времени и боль, которую она чувствовала, к рукаву рубашки племянника и дернула его вниз, а Дороти завизжала с такой нечеловеческой амплитудой и частотой, вторая стрела уже довершила свой безжалостный полет, со свистом рассекая воздух.
– Нет! – Выдохнула то ли шепотом, то ли совсем беззвучно, обернулась на подругу, которая все ещё верещала, закрывая лицо ладонями,  и побежала к безвольному телу Доминика, раскинувшемуся в молодой траве парка. Нежно зеленый смешался с алым, а белые волосы на кончиках стали рыжими. Яркое оперение стрел Даниэля задорно трепало внезапно налетевшим ветром. А младший наследник смотрел в небо остекленевшими, бесцветными глазами, покрывающимися поволокой. Как стекло, которое тронул мороз. Ещё никогда Элизабет не видела смерть так близко. Ещё никогда не ощущала, как только что жившее и дышавшее тело становится холодным и пустым, как кем-то брошенная на землю кукла.
– Не уходи, пожалуйста… не уходи, останься… – Её пальцы тоже покрылись кровью, когда она провела ладонью по его раненой груди, будто думая, что сейчас в ней проснется дар Инатель и она сможет его исцелить…
– Кадель! Кадель! – Сперва тихо и неуверенно, потом все громче и решительнее. – Скорее! Спасите его! Кадель…
К Кас-Талиару стремительно приближалась гроза… небо темнело, делая картинку произошедшего ещё более фантасмагоричной и пугающей. В горах тяжело бухнуло, словно какой-то великан рассвирепел и собирается засыпать цитадель камнями. Сверкнула яркая вспышка молнии. Ветер хлестко швырнул первые крупные капли дождя на её лицо, принуждая Лиз опустить голову и прижаться лбом к его плечу. Она больше никогда не сможет любить грозы. Она больше никогда не сможет любить.
А когда её оттеснили, чтобы оказать младшему наследнику помощь, которая ему уже была не нужна, Лиз не смогла уйти. Так и сидела у изголовья, гладила по волосам, чувствуя, как тело охватывает поздняя дрожь невыраженных эмоций, а по щекам катятся крупные слезы, вперемешку с дождем. Но слезы бессмысленны, потому что ничем уже не могут помочь. Она отчего-то тоже чувствовала себя такой же пустой и мертвой, как лежащий на траве племянник. Только сердце её не пробило стрелой… её маленькое сердечко повредило нечто страшное и холодное, оставив в живых, но лишив чего-то важного и значительного.

Комнаты Доминика и Даниэля
22 число месяца агни, 1270 г.
Около полудня
Не оглядываясь, дабы проверить, следует за ним наставница Доминика или нет, целитель, спустя десять минут оказался в парке, обычную, несколько сонную тишину которого, нарушали грозовые раскаты. Тальвар поднял голову, следя за тем, как небо наливается синюшной чернотой, так похожей на отвратительные гангренозные раны и трупные пятна, что невольно заставляла скривиться, и больше не поднимать глаза вверх.
Невольно передернувшись и чересчур поспешно отведя взгляд от стремительно темнеющих небес, Тальвар заметил что-то не ладное. В обычно тихом парке было слишком много народу, но даже не это насторожило целителя, а то, что при таком количестве людей стояла идеальная тишина, можно сказать гробовая. И, никто, ни единая живая душа не смотрела вверх, более того, никто даже не пытался скрыться от приближающейся грозы, будто не  считали это важным.
Снедаемый нехорошими предчувствиями, целитель ускорил шаг, напрочь забыв про обещанное лекарство для наставницы Доминика. И чем ближе был травник, тем быстрее становился его шаг, в конце концов, перешедший в бег. Жуткое ощущение того, что случилось нечто непопрпавимое грызло целителя изнутри, набатом звеня в ушах: «Опоздал…опоздал,..опоздал!»
Действительно…опоздал…на тренировочных площадках, где собственно, и собралась такая толпа людей, прямо на земле лежало тело Доминика. Именно тело, уже не Доминик, это Тальвар осознал с потрясающей ясностью, ему не требовалось видеть ни кровавых следов на рубашке, ни стрел, покрытых вязкой, темно-вишневой кровью, все итак было ясно. И, черт возьми, несмотря на то, что все было ясно, верить в это решительно не хотелось, да и не моглось – ведь он видел наследника всего несколько часов назад, уставшим, с синими кругами под глазами, но вполне еще бодрого и уж точно живого. Картинки сегодняшнего утра, проносившиеся в сознании Тальвара, казались чем-то не реальным, настолько давнишним, словно это было как минимум пару лет назад, хотя, по сути, прошло только несколько часов.
Пока же разум целителя боролся, отказываясь принимать действительность, сам травник, уже оказался на коленях возле распростертого тела – слов Каделя он не слышал, вернее не хотел слышать, торопливо пытаясь нащупать пальцами жилку на шее, убедиться, что все это просто жуткий сон, порожденный его сознанием. Жилка не находилась, упорно избегая опытных рук травника – пару раз Тальвар даже ощущал слабую отдаленную пульсацию на кончиках пальцев, но раз за разом это оказывалось его собственное сердцебиение, желавшее выдать желаемое за действительность. Запястье, высвобожденное из жестких манжет, и поднесенное к губам тоже не ощущало дыхания.
Простояв так около минуты – ровно столько понадобилось Тальвару, чтобы осознать, что все его манипуляции бесполезны, мужчина отодвинулся от тела. Соскребая остатки самообладания, целитель медленно встал, застегнул манжеты, и обведя всех присутствующих тяжелым взглядом, глухо произнес – Младший наследник Аридара мертв.
Тальвар не стал называть Доминика по имени, слишком…тяжело было признать, что человек, к которому он привязался, которого наблюдал едва ли не с младенческого возраста…что этого человека больше нет, а так получалось, что умер кто-то другой, неизвестный наследник Аридара, но никак не тот, кого он знал на протяжении последних пятнадцати лет. И что ему стоило просто не допустить Доминика к этому треклятому отвару? Просто отвести его руку, убрать кубок подальше, запретить вообще подниматься с постели?! Профессиональная этика, чертовы принципы, гори они в аду! Всего ничего, и молодой человек смирно бы лежал в своей постели, разгневанный, затаивший обиду, но живой...а не валялся бы здесь сломанной куклой, пустой оболочкой оставшейся от человека.
Тальвар глубоко вздохнул успокаиваясь, прикрыл глаза, надавил пальцами на глазные яблоки, пока под закрытыми веками не заплясали кровавые круги, и только тогда убрал руку от лица, еще раз осмотрев всех присутствующих. Теперь уже с профессиональной точки зрения, задвинув эмоции подальше. Следовало оказать помощь девушкам, явно находившимся на грани истерики.
Комнаты Даниэллы и Ричарда

Отредактировано Тальвар Джелонг (2014-02-03 21:37:48)

Элизабет не находилась на грани истерики. Общая эмоциональная боль сперва оглушила её, отдаваясь в висках, а потом в голове образовался вакуум. Пустота. Она перестала чувствовать. По её волосам стекала вода… вокруг ходили, протягивали к Доминику руки, говорили.
– Мне жаль… мертв… – И прочие страшные слова, которые уже вообще ничего не значили.
Даниэля увели или он ушел сам. Кто-то из слуг попросил Тальвара помочь ей и Дороти, которая все ещё громко всхлипывала где-то в стороне. Все кончилось. Вот так.
Только что мир разлетелся миллиардами осколков, а потом снова собрался… сложился из разрозненных частей и остался прежним. Теперь без Доминика. Вот так.
Вот так жизнь забирает ценное… сперва мама, теперь младший наследник. Лиз поймала себя на отвлеченной мысли, что Даниэля она тоже, наверное, потеряла. Во всяком случае такого, каким он был прежде.
Они с Дороти шагали по тропинке к цитадели следом за Тальваром. Наверное, он напоит их каким-нибудь горьким отваром, чтобы они смогли успокоиться и уснуть. Но Лиз была спокойна.
– Замолчи, – монотонно произнесла она на бесконечные и бессмысленные причитания подруги. Дороти испугалась, громко всхлипнула, но говорить перестала.
Когда они проходили мимо высоких окон кабинета Медерика, Лиз остановилась и подняла лицо к небу, отчего дождь неприятно хлестнул её по коже. Девушка часто заморгала ресницами. Через забранные решеткой окна было видно, как ветер колышет тяжелые шторы там, в комнате. Небо осветила ещё одна вспышка молнии и грохот сотряс землю. Девушка равнодушно вытерла мокрые пальцы в разводах крови о подол.
Теперь долго над Кас-Талиаром будет облачно и дождливо.
«Бойтесь своих желаний, ведь они имеют свойство исполняться».
– Элизабет?
– Иду.

В комнатах родителей её хотели переодеть в другую одежду, но Лиз вывернулась из цепких рук.
– Нет!
Тогда слуги усадили девушек на диван и начали обтирать полотенцем мокрые руки и волосы.
– Пожалуйста, приготовьте что-нибудь от простуды, Тальвар. Сейчас нельзя болеть.
Комнаты Ричарда и Даниэллы

Отредактировано Элизабет Кас-Талиар (2014-03-17 13:16:54)